Белое море. Март 2003
18 марта.
00 часов 28 минут. Выезд из Москвы поездом Москва-Мурманск Октябрьской железной дороги. Той самой, каждую гайку которой я ненавижу. Проводница в вагоне жуткая, как моя жизнь, и фамилия у нее Борзова. После включения отопления температура в купе быстро поднимается примерно до 30 градусов. Воздух стремительно исчезает. Примерно в 4 часа утра меня посетила мысль пустить в купе немного нитрокса из баллона. Слава Богу удержался… Провел пол-ночи в тамбуре. Кажется видел в окно мамонта…
19 марта.
Несмотря на плохой сон предыдущей ночью все как-то противоестественно бодры. Бессмысленное (как и всегда в поездах) времяпровождение, состоящее в основном из пива и сна. Постельное белье выделяет огромное количество белой пыли, которая кружится в воздухе и прилипает к одежде. Дерьмо. Вскоре после Петрозаводска исчезла мобильная связь. Она появилась потом на короткое время в районе станции Сегежа, потом в Кеми и снова исчезла до самой Кандалакши. Ночью — снова «африка». Опять провожу пол-ночи в тамбуре — там есть воздух.
20 марта.
В 8:40 должны прибыть в Кандалакшу, но поезд опаздывает на 20 минут. Посвящаю это время тому, чтобы выяснить у жуткой проводницы Борзовой, что делают с бельем, чтобы оно выделяло ТАКОЕ количество пыли. Проводница не знает, но не отрицает, что делается это нарочно. Кандалакша встретила нас штормовым предупреждением. Температура воздуха около -5 — -7 градусов и очень сильный ветер со снежными зарядами. Принимающие нас люди из местного «Центра подводной деятельности» выражают робкую надежду на то, что сегодня мы не станем нырять. Ха-ха! Они ошибаются. Заселяемся в гостиницу «Сполохи». С 1999 года, когда я был в Кандалакше предыдущий раз, гостиница не сильно изменилась. Разве что обои сменили на стенах зеленую масляную краску. Через час отправляемся в «Центр подводной деятельности», где выясняем, что из-за ветра на заливе палатку над майной установить не удается. 
Как это не удается? Садимся вместе с местными, которые все еще надеются на наш отказ от погружений, на снегоход и едем со снаряжением на залив. Вшестером, несмотря на порывистый ветер, бодро ставим над готовой майной палатку и начинаем собирать снаряжение. Собирая ребризер обнаруживаю воду в дозирующем устройстве. Это радует: наверняка во время погружения замерзнет байпасный клапан, и либо я не получу смеси на вдох, либо она будет вылетать безо всякого смысла. Это потому, что после последнего погружения в подмосковье я не разобрал и не просушил дозатор. Ай, молодец! Погружаюсь. Вода -1 градус, толщина льда 1 метр 20 см. Видимость по воде не менее 12-15 метров. На дне ил, песок и редкие камни. Между камнями лазают пятилучевые морские звезды, на камнях растут мидии, а так же редкие и весьма красивые гидроидные полипы. Примерно через 5 минут после начала погружения водичка в дозаторе замерзла и клапан включился на постоянную подачу. Пока всплывал вылетело порядка 20 бар. Вот она, расплата за небрежное обслуживание аппарата. Когда я всплыл и снял ребризер, то Игорь Гостевский по доброте душевной выдал мне акваланг и отправил доныривать. Тут-то мне стало не до съемки. Господи, как же это страшно — погружаться с аквалангом! Просто поражаюсь безрассудству аквалангистов. Ну как можно бестрепетно находиться под водой в этом шипящем и булькающем аппарате? При каждом вдохе с ужасным шипением поступает ледяной воздух, который вскоре с грохотом пузырей устремляется наружу. Вдох и выдох вызывают изменение плавучести. Надо смотреть на манометр. Ужас. Вообщем, остаток погружения я был занят только собой, а всплыв не нашел переключателя контур-атмосфера, что окончательно выбило меня из колеи. Я не нырял с аквалангом уже больше 2-х лет и теперь совершенно уверен в правильности своего выбора. Акваланг абсолютно не пригоден для нахождения под водой. Его же французы придумали, а они, как всем известно, лягушек едят. Очевидно, лягушки пагубно влияют на мозг. Вот, например, цапля: тоже ест лягушек. Ну и чего путного придумали цапли? В общем дебют неудачен.Вечером народ отправляется заниматься эксгибиционизмом в баню, а я перебираю и сушу ребризер. Это награда за разгильдяйство. Ну да ничего: баня оказалось довольно грязной, а простыни там не выдают. Это потому, что древние поморы простынями не пользовались. По-моему они вообще не мылись. Грязь отваливалась сама, когда ее корка достигала определенной толщины.
21 марта.
С утра погода отличная. Штормовое предупреждение отменено. После завтрака в гостинице выдвигаемся на снегоходе на новую майну. Палатка там уже установлена. Причем, палатка двойная: одна ее часть отапливается газовой печкой и служит для переодевания и хранения снаряжения, а вторая — из белой полупрозрачной ткани стоит вокруг первой и защищает от ветра майну. Больше всего это напоминает стойбище бедуинов, только почему-то в снегах. Смешно, но очень эффективно. 
Температура воды 0 градусов. Толщина льда около метра. Погружаюсь на 12,5 метров. Майна проделана над каменной банкой, каждый камень которой просто облеплен актиниями и гидроидными полипами разнообразных форм и расцветок. Очень много морских звезд (пятилучевых и кросастеров). В толще воды встречаются треска и разнообразные морские кишечнополостные. Периодически попадаю в заросли морской капусты. На листьях морской капусты встречаются гидроидные полипы. Из норок в песке торчат разноцветные щупальца песчаных червей. Встречаются мелкие полупрозрачные креветки и голожаберные моллюски. Есть рачки-отшельники и беломорские крабы-пауки. Ребризер работает как часы. Однако, время подходит к концу и надо всплывать. Приходится экономить газ, ведь 160 минут, которые дает 8-литровый баллон надо растянуть на 4 дня. Пока поднимаюсь, думаю о том, что с удовольствием стал бы одним из голожаберников, чтобы видеть это постоянно и об убогости животного мира Красного моря. 
К окончанию подъема плюю на экономию газа и твердо решаю сделать сегодня второе погружение. Ребята ныряют после меня и тоже решают сделать второе погружение на этом же месте. Все в восторге. Местные, глядя на нас веселятся и говорят, что это далеко не самое лучшее место в окрестностях Кандалакши, но, правда, одно из лучших, доступных для подледных погружений. После кофе с коньяком иду на второе погружение. Ощущается приливное течение. Температура воды упала до -1 градуса. Опять не хочется всплывать, но ничего не поделать… Вечером развлекались как могли в гостиничном кабаке, снимая с подсветкой фонарем HID кружки пива и тарелки с пищей. Имели успех у официанток. Развить успех никто не догадался…
22 марта.
Едем на дальнюю майну. Каменной банки там нет и место не особо интересное, зато каждый камень на дне — настоящий оазис. Нашел двух оранжевых асцидий. Они такие же, как на японском море, только в несколько раз меньше. Вода от +1 до -1 градуса. Ребризер работает без замечаний. С этого дня ныряю без фотоаппарата: все хотят поснимать, да еще и экспериментируют с видеоосветителями на базе фонаря DeepLight 50 с лампами WhiteStar-EuroStar с цветовой температурой 5400 К. Успешно.
23 марта.
Буфет в гостинице не работает. Видимо, за полярным кругом по субботам не едят. Андрей Неструев готовит кофе в номере на походной газовой плитке. И пусть администрация гостиницы радуется — могли бы и костер развести. Ныряем на том же месте, что и 21 марта. Температура воздуха около +3 — +5 градусов. Пока едешь на снегоходе до майны становится жарко даже в 100-грамовом тинсулэйтовом утеплителе. Солнечно, но из-за толстого слоя льда под водой по-прежнему довольно темно, впрочем с нашими фонарями DeepLight 50 это не проблема. Игорь Притчин взял у местных гарпунное ружье и вскоре вернулся с весьма приличной треской и зубаткой. Рыб тут же отправили на сковородку. Место прекрасное и всплывать снова не хочется. Несмотря на то, что перед погружением я отрегулировал ребризер на минимальный поток, газ все-же расходуется. Хочется стать рыбой, чтобы видеть это всегда. Однако, вспомнив о Игоре Притчине и его ружье все-таки всплываю. 
В середине дня поднялся средней силы ветер, во время одного из порывов которого отапливаемая палатка неожиданно для всех (и, видимо для себя самой) поднялась в воздух и пролетела метров 150. Находившийся в этот момент подо льдом под палаткой Андрей Неструев заметил изменение освещенности и поднялся на поверхность. Его взгляду предстал весьма изменившийся ландшафт… Общими усилиями палатку восстановили и ветер тут же прекратился. Это одно из проявлений закона бутерброда. Пока отдыхали после погружений и сушили на теплом ветру снаряжение, по заливу в 200 метрах от нас прошёл сухогруз ледокольного типа «Академик Свиридов», на фоне которого мы и сфотографировались. Весьма впечатляющее зрелище.
24 марта.
В 03 часа отбываем поездом в Москву. Температура в вагоне чуть ниже точки кипения, а вентиляция не работает. Выдрали с Андреем Неструевым некоторое количество утеплителя из щелей в окне. Стало чуть-чуть легче. Слава Богу, хоть постельное белье выделяет гораздо меньше пыли. Утром иду выяснять у проводницы причину такого функционирования отопления и вентиляции. Ответ меня поразил: в том что жарко мы виноваты сами, потому, что едем в купе вчетвером (!), а вентиляции нет, потому что зима. Коротко и ясно. Потом к проводнице отправился Игорь Притчин и на следующую ночь температура была почти нормальной. Как этого удалось добиться, Игорь не сказал… Зато попытка Игоря добиться утром в вагоне-ресторане кофе потерпела полный провал в силу того, что персонал находился в состоянии тяжелейшего похмелья и был просто физически не в состоянии работать и соображать. 
Днем нам многократно предлагали печатную продукцию. Выглядело это примерно так:
— Мужчины, вас интересуют кроссводы?
— Нет.
— Мужчины, вас интересуют анекдоты?
— Нет!
— Мужчины, вас интересуют голые тетки? У нас есть голые тетки.
— Вон отсюда!
— Мужчины, вас что, не интересуют голые тетки?
— …!!!
И вот так от Петрозаводска и до вечера.
24 марта.
Хорошего понемножку. В 10 часов 48 минут в Москве. Грязь. Сограждане. Работа…
Текст © А. Яшин, фото © А. Яшин, И. Причтин, А. Неструев, И. Гостевский 2003.
Перепечатка текста возможна только с письменного разрешения автора.