Я мечтала увидеть Херсонес, наслушавшись рассказов участников прошлогодней экспедиции, да и вообще, одна мысль о предстоящем купании в море сама по себе не давала мне покоя всю неделю сидения в душной Москве. Когда большая часть экспедиции уже уехала, а мне оставалось считать дни до отъезда и тоскливо просматривать прогноз Севастопольской погоды в интернете. Сведения оказались противоречивыми, и не очень вписывались в привычные рамки моего представления о Крыме, с одной стороны жара, с другой холодное море…Я конечно понимала, что у ребят гидрокостюмы и наверняка утеплители, и все же мне было странно, что можно плавать где-то внизу, при 7-9 градусах воды даже 20 минут и получать при этом кучу удовольствия. Но, с другой стороны, это же было все равно МОРЕ, синий бесконечный простор, белый кораблик, соленый ветер, и, что все-таки немаловажно, веселая компания. Будучи человеком непосвященным, но при этом жутко любопытным и заинтересованным в новых ощущениях, мне не терпелось попробовать все самой. Ведь я и мечтать не могла, что мое боевое крещение пройдет именно там, даже не в Подмосковье, а в Херсонесе, да еще и в экспедиции, да еще и вокруг огромных, заросших водорослями груд железа, бывших когда-то боевыми кораблями и самолетами, внушающими страх и уважение своими размерами и мощью.
Первый состав экспедиции ходил 5 дней на катере, и по рассказам очевидцев, много ныряли и снимали. По приезду в Херсонес, выяснилось, что катер «Румб» внезапно сломался, и всем предстояло погружаться с берега и с лодок. Признаться, меня это немного расстроило, но впоследствии об этом я уже не жалела. Ведь для меня все только начиналось, вернее, я погружалась в бассейне, но все-таки, когда пробираешься в море почти ползком, скользя по острым камням, да еще, двигаясь спиной вперед, волоча огромные ласты, все выглядит совсем по-другому. К тому же первые погружения-первые ошибки, и лучше, когда они случаются на небольшой глубине, когда можно в любой момент безопасно всплыть и тут же уйти обратно на дно, и начать все сначала. Так что, когда счастливые обладатели дайверских карточек уплыли в море на зодиаках с главным археологом искать якоря и черепки, мы вдвоем с Лешей остались с Игорем погружаться с берега. Впрочем, все равно это оказалось довольно увлекательное занятие, не взирая на хроническое заглатывание морской воды, и страха вынимать изо рта регулятор, зато потом, на корабле я уже легко справлялась со сборкой снаряжения, гидрокостюмом, и со всем остальным необходимым оборудованием. Пока ждали нырялку, частенько сидели в «Ампилосе», ближайшем маленьком кафе на пригорке, пили кофе с минералкой и мороженым, смотрели на море и обсуждали дальнейшие планы. Самые солнце и водостойкие загорали на пляже и подолгу плавали, пытаясь спастись от палящих солнечных лучей.
Однажды мы даже попали в Херсонесский музей вместе со студентами археологами, и часа 2 бродили по нему, слушая историю города, рассматривая найденные во время раскопок фрагменты стен и бытовые предметы, наслаждаясь прохладой и мягким светом после полуденной жары. Сам по себе Херсонес — небольшой район в Севастополе, богатый историческими находками, дешевым рынком и военными водолазами. Мы со студентами жили на водолазном полигоне, в казармах, условия спартанские, зато море и пристань совсем рядом, и в любое время дня и ночи можно было махнуть купаться, а если случайно не хватит места в «Водолазной», то и пройтись до дома 5 минут. Пароль : «Гражданские водолазы прибыли на место временной дислокации» действовал безотказно, и железные зеленые ворота открывались в течение минуты. Солдаты обращались с нами весьма вежливо и корректно, так что проблем не возникало, к быту мы и вовсе скоро привыкли и жили от «нырялки» до «Корчмы», любимого места нашего каждодневного ужина. Туда можно было ввалиться всей толпой до 11 вечера, и несмотря на окончание работы, нас все равно кормили и радушно принимали, некоторых даже выучили по именам, а при случайном отсутствии заботливо осведомлялись, куда те исчезли. Больше всего все полюбили вареники с вишней, к остальным достоинствам которых прибавлялась возможность унести их с собой на завтрак.
Программа вечера была практически одна и та же. Сначала «Корчма», потом долгие прогулки по набережной, распитие пива в прибрежном кафе с дискотекой, и, у кого хватало сил, «портвейн крымский» при звездах и светящейся от планктона воде, под байки «бывалых» часов до 4-х утра. По славному городу Севастополю погулять мне, к сожалению, не удалось, слишком мало было времени, боялась пропустить очередное погружение, зато успела заблудиться в каменных лабиринтах остатков, выложенных булыжниками, каменных стен с гротами, туннелями, и небольшими пещерками. Еще мне понравился греческий театр под открытым небом, вернее то, что удалось раскопать археологам, небольшой кусочек древнего города, почему-то сразу захотелось перечитать историю и представить, как здесь когда-то шли длинные спектакли, пел хор, и сидели зрители. Но мои размышления о вечном внезапно прерывались чьим-нибудь прозаическим призывом пообедать или сходить за абрикосами, или просто очередной группой детей с экскурсоводом, также жаждущих приобщиться к прекрасному.
Конечно, народу повезло больше, чем мне. Пока я постигала азы подводного плавания, они ныряли с лодок, и восторженно рассказывали про катера, якоря, про то, как быстро плавает главный археолог, про найденную табуретку от рояля и т.д. После 3-х дней на суше техника наконец сжалилась и мы отправились в море на корабле. Катер «Румб» оказался весьма уютным и чистеньким, достаточно вместительным, с просторной палубой, с тенечком под тентом, с большим столом, с трюмом и кают-компанией, где можно было отдохнуть и переждать качку. Но мне больше всего нравилось растянуться прямо на коврике на палубе, или наверху, сбоку от капитанской рубки, а иногда и просто на скамейке, опустив ноги за борт, любуясь морем и огромными низкими ватными облаками на фоне лазурно-голубого неба. Так, в первый день мы плыли до точки часа 2. Первое погружение было на 42 метра, поэтому я только наблюдала за остальными. Как мне показалось, были они там очень недолго, хотя может быть, я ошибаюсь, ведь в это время я плавала вокруг корабля, и время летело незаметно. Там лежало небольшое военное судно, по рассказам очевидцев, они видели только его очертания, и действительно выдержали они там минут 5, уж слишком холодно на глубине, а утеплители есть не у всех. Следующее погружение планировалось на «Немецкой балке», на истребитель Лагг-3, лежащий на глубине 15 метров. Как раз для нас, учеников. Шел с нами Вова Баранов. Спустились мы, как ни странно, без проблем, но через некоторое время внезапно потеряли Лешу. Как выяснилось, он понял жест «наверх» — как
совсем наверх, и вместо того, чтоб подняться на метр от дна, пошел на полный подъем. Вовка поплыл за ним, оставив меня одну. Признаться честно, было несколько страшновато, видимость средняя, холодно, рядом длинная железная махина самолета, уходить никуда я не решалась, да и инструктора подводить не хотелось, решила сидеть на месте, а чтоб не было скучно, медленно вращаться вокруг себя, заодно смотреть вокруг, вдруг чего интересного найду. Но, к сожалению, кроме заросшего дна и водорослей разного оттенка, ничего рядом не оказалось, зато я почувствовала, что дышу уже гораздо медленнее, и начинаю потихоньку расслабляться, а не судорожно искать пропавшего напарника, просто терпеливо жду, пытаясь висеть над дном, как раз то, что пока еще не совсем получается. А вот наконец и Вова зовет меня за собой, показывает самолет, какое-то оружие типа пулемета (что это — показывает жестами), а я тут же вспоминаю, как он вчера ночью нам рассказывал, что жестами под водой можно чуть не анекдоты травить. Кажется, я теперь его понимаю, меня разбирает смех, и чуть не забыв про регулятор, улыбаюсь во весь рот. Самолет мы успешно оплыли, пора возвращаться. Первый опыт удался, хотя и замерзла . Решила, что для первого раза хватит. Едва согревшись, пошла в капитанскую рубку. Здесь много интересного, приборы, кнопки, настоящее деревянное колесо штурвала. Да и хозяева очень обаятельные люди. Наталья — улыбчивая и разговорчивая женщина, к тому же очень вкусно готовящая (обед получился на славу); знает, кажется, все интересные места для погружений, но любит, когда пассажиры сами говорят, куда им надо. Александр — капитан, немногословный, но всегда готовый помочь в любой ситуации и поддержать разговор, если нужно, а то и со снаряжением помочь, если не хватает. Зато вот следующей группе не повезло. Поднялся сильный ветер, тут же в мгновение пошли сильные волны, начался шквал. Наш кораблик неотвратимо относило от точки, без перспектив вернуться поближе к самолету. Нас качало точно на огромных качелях, в рубке находиться дольше я уже не смогла, и вернулась спать на палубу. После безуспешных поисков самолета, ребята вернулись на борт. Через некоторое время мы подплыли к месту последнего на сегодня погружения, где на 6-и метровой глубине лежал, как предполагают исследователи, английский корабль. Скорее всего судно погибло во время урагана в конце 19-го века, когда союзная эскадра, осаждавшая Севастополь, потеряла десятки кораблей, разбросанных стихией на участке побережья от Балаклавы до Евпатории. Корабль, предположительно, был выброшен штормом на берег, и впоследствии сожжен казаками, посланными русским командованием. Корабль относительно хорошо сохранился. Уцелела нижняя часть днища из дуба с бронзовой обшивкой, металлические шпангоуты с бронзовыми гвоздями.
На этом нырялка завершилась, и мы постепенно входили в привычный режим вечера: нас ждала «Корчма», набережная и холодное пиво с портвейном при звездах. На следующий день встали в 6 утра, в 7 уже отплывали. Четыре часа ходу, здоровый сон на палубе, приятное тепло одеяла и зеленый чай. По пути встретили знаменитый спасательный водолазный корабль «ЭПРОН» (Экспедиция Подводных Работ Особого Назначения), славный участием в различного рода спасательных экспедициях, в том числе и «Курска», наличием на борту барокамеры, водолазных колоколов, и прочего суперсовременного оборудования для глубоководных погружений в особых условиях. Еще мы познакомились с местным подводным клубом, обменялись визитками, и взаимными приглашениями в гости. Вскоре, основательно выспавшись, мы бросали якорь в Каламитском заливе, так называемое «Санта-фе». Там на глубине 25 метров на расстоянии 100 метров друг от друга лежали 2 судна. Это — румынский транспорт «Санта-Фе», зафрахтованный немецким командованием для перевозки военных грузов к Севастополю, и немецкий охотник за подводными лодками — UJ-102. Бытует версия, что «Санта-Фе» 23 ноября 1943 года потопила подводная лодка Д-4, которая из похода не вернулась. Обстоятельства же гибели немецкого Охотника интересны, т.к., прочесывая Каламитский залив, спустя две недели после гибели «Санта-Фе», он наткнулся на подводный объект, который экипаж принял за советскую подводную лодку. Были сброшены глубинные бомбы… заряды на борту уже лежащего на дне «Санта-Фе» усилили мощность взрыва, и Охотник опустился на 25 метровую глубину рядом с погибшим ранее судном.
От «Санта-Фе» мало что осталось, за исключением самоходных орудий, которые были на его борту. Охотник же сохранился великолепно. Мне довелось поплавать только вокруг Охотника. Это действительно огромный, заросший водорослями и мидиями корабль, с трюмами, пушками, лежащий точно в пропасти под синей толщью воды. Юркие полосатые рыбки соорудили себе где-то внутри уютные норки и деловито шныряют в разные стороны, не обращая внимания на странные существа в резине, медленно плывущие по близости. Вова Зуев терпеливо плыл рядом, одновременно наблюдая за мной, и осматривая кораблик. У меня было странное ощущение невесомости, полета над пропастью, среди «снежных» хлопьев то ли от медуз, то ли от водорослей. Сначала я думала только о том, как бы не потеряться, но мой «бади» плавно шел рядом со мной, и вскоре я окончательно освоилась и пыталась всеми силами воображения представить, насколько опасное и величественное было это судно. Но, признаться, несмотря на всю грандиозность увиденного, меня гораздо больше привлекали снующие рыбы, разного цвета, водоросли, и просто в принципе сам факт, что вот так запросто можно видеть железные туннели корабля, потрогать движущихся мимо в легком прозрачном танце медуз, проплыть между заросшими железными балками, опуститься пониже и рассмотреть борт с другого ракурса. На пушке стоял заботливо
выставленный напоказ, точно забытый кем-то ботинок, внизу лежали не поддающиеся описанию отдельные детали судна. К сожалению, не доплыли до обломков «Санта-Фе». Но что поделать, воздух заканчивается, пора наверх. Домой возвращались на закате, потом долго еще собирали снаряжение, готовились к завтрашнему отъезду, мысленно прощались с морем, а вслух желали удачи команде «Румба». На набережную в этот раз мы вышли только к полуночи. Но зато последнюю ночь мы провели бурно, посидев в одном из прибрежных ресторанчиков исключительно нашей большой веселой компанией, потом прошлись еще по двум барам, попутно уведя с собой симпатичную севастопольскую девушку, скупив последние кремниевые шарики, и пугая окружающих звуками «пистолетных выстрелов», завершили начатое танцами «все равно подо что и как, главное движение», парой бокалов пива и фруктовым салатом. А через несколько часов мы уже сидели в «Водолазной», мчавшейся на бешеной скорости в сторону Симферополя, увозя нас со студентами на вокзал. На поезд вскочили в последнюю минуту, так как именно в этот момент, разумеется, приехал очередной министр и заботливые гаишники перекрыли все дороги, и если бы не мастерство и находчивость нашего водителя, Игоря, быстро нашедшего объезд и мастерски обгоняющего справа упрямых «колхозников», упорно не желавших уступать нам левую полосу, мы бы наверняка опоздали. Но так уж случилось, что пришлось таки сесть в душный поезд и всю дорогу, пока не сморило, обсуждать прошлую и строить планы на будущую нырялку. А мне всю ночь, видно навеянный колесной качкой, снился морской сон: катер «Румб», его гостеприимные хозяева, шквал, морские брызги и загадочные пестрые рыбки, нашедшие себе убежище под покровом погибшего корабля…
Дарья Пуляевская.